чтобы их сожрало и переварило омерзительное чудовище.

Если так, ничего удивительного, что у диких безликих плохо выходило притворяться людьми — несмотря на все их выдающиеся навыки перевоплощения.

Они не обладали цельной памятью своих жертв. А без неё они оставались животными. Чрезвычайно хитрыми и опасными, но животными.

По пути мы встретили Нейфилу — странное совпадение, если учесть, насколько аванпост был огромен. Переплетения его коридоров казались бесконечными.

Скрючившись в три погибели, рабыня сосредоточенно оттирала грязное пятно с ветхого ковра. Перед ней стояло ржавое ведро, в которое она то и дело окунала замызганную ветошь. Судя по тому, что девчонка вновь носила свои лохмотья, она всё-таки отыскала другую тряпку.

— Мясо! — позвала старуха.

Нейфила вздрогнула от внезапного крика и вскочила, чтобы согнуться в глубоком поклоне. Ветошь она из рук не выпустила, и на ноги ей закапала грязная вода.

— Покажи малышу вашу келью. Жить будете вместе. Когда объяснишь основы, возвращайся к уборке. Он будет тебе помогать.

Нарцкулла окинула рабыню брезгливым взглядом.

— И, Бездны ради, пользуйся мылом! Ты пачкаешь больше, чем убираешь. Запомни, я хочу видеть аванпост таким же чистым, как святилище Семи Мудрецов!

Она походя выписала Нейфиле затрещину и удалилась. Девчонка с отсутствующим видом тронула губу: удар разбил её, и в углу рта выступила кровь. Я невольно сглотнул и, чтобы отвлечься от хищных фантазий, спросил:

— В самом деле, почему не взять мыло? Без него в жизни не получится справиться с плесенью.

Нейфила очнулась от ступора. В её глазах сверкнул страх: она вспомнила, что осталась наедине с чудовищем, которого не сдерживает магия Нарцкуллы. Девчонка подхватила ведро, бросила в него тряпку и быстрым шагом направилась прочь. Я последовал за ней. Убедившись, что она не намерена отвечать, я нагнал её и встал перед ней.

— Я говорил, что не намерен тебя трогать, но если будешь меня игнорировать или надумаешь выдать, то я могу и передумать.

Мгновение Нейфила молча смотрела сквозь меня. Затем заговорила, с усилием выдавливая слова:

— За всё время, что я была здесь, я не видела ни одного куска мыла. Когда я начинаю раздражать госпожу своим запахом, она скидывает меня в подземное озеро.

Она стиснула ручку ведра. Послышался тихий всплеск.

— Я… я не умею плавать.

Я кивнул, удовлетворённый ответом. Лёд тронулся, девчонка перестала притворяться, что не слышит меня.

— Старуха может отслеживать нас в коридорах? — прошептал я.

— Госпожа видит то, что отражают магические зеркала, но их здесь нет.

— Хорошо, — я расслабился. — По мне, глупо звать старуху госпожой, когда она не слышит. На тебе нет формации, чтобы безукоризненно выполнять её приказы. Так зачем?

— Ты… Как у тебя получается не подчиняться магии? Она действует на всех людей без исключения!

— Но я-то не человек.

Нейфила поёжилась.

— Да, но… ты складно говоришь. Как человек. Ты притворяешься разумным?

— Не притворяюсь, — усмехнулся я. — У меня и имя есть. Каттай. Хорошенько запомни его.

Настоящее имя я не называл, чтобы о нём не пронюхала старуха. Оно наведёт её на мысль, что в теле безликого завёлся незваный гость. А после… Если кто и способен воспользоваться истинным именем, чтобы обрести полную власть над его носителем, то это Нарцкулла.

— Хорошо, Каттай, — послушно кивнула Нейфила.

Понятливая девчонка.

Если её обтесать, она станет отличным подспорьем в борьбе с ведьмой.

— Ты и раньше так представлялся. До того, как госпожа преуспела в ритуале.

— Ты была знакома со старым Каттаем?

— Немного. Он жил здесь, пока госпожа не забрала его с собой. Мы почти не общались, хотя он тоже занимался уборкой.

Дальше мы пошли плечом к плечу. Я говорил тихо — не из опасения, что старуха скрывается где-то за углом, а чтобы рабыне было спокойнее.

— Знаешь, кто старуха такая? Есть у неё уязвимые места? Я видел, как ей снесло полчерепа, но она выжила и восстановилась за считанные секунды.

— Госпожа принадлежит к великим посвящённым Дома Падших. Их практически невозможно убить, настолько мощными чарами они себя окружают.

— Это я наблюдал воочию. Но ты же с ней уже давно. Неужели никогда не забиралась в её лабораторию или ещё куда?

Нейфила воззрилась на меня в ужасе.

— Госпожа невероятно подозрительна. Если бы она допустила хоть тень сомнения во мне, я… она…

Рабыня не закончила, но я и так примерно представлял, что она пытается сказать.

У неё ведь не было моей регенерации.

— Но ты знаешь, где располагается её комната? Рабочие помещения?

— Госпожа упоминала библиотеку и лабораторию, однако я ни разу не видела даже их дверей. Аванпост не пустит меня к ним.

Я нахмурился, услышав последнюю фразу.

— В каком-то это смысле — не пустит?

Нейфила слабо взмахнула свободной рукой.

— Аванпост, он… живой? Или… Не знаю, но мне иногда казалось, что за мной кто-то следил… Не госпожа, она бы до такого не опустилась. И коридоры постоянно меняются… Я никогда не учила дорогу до своей кельи или гостевых поколев, это бесполезно. Новые пути появляются ежедневно. Если просто идти, рано или поздно попадёшь, куда тебе нужно. Куда госпожа приказала прийти.

— Постой-ка, — насторожился я, — то есть, если мы развернёмся и пойдём той же дорогой, то выйдем в новое место?

— Коридоры исчезают не так часто, но шанс есть.

Я по-новому взглянул на длинный, кишкообразный коридор. Теперь сплетения проходов напоминали мне внутренности гиганта, который неспешно переваривал проглоченную добычу.

— Разве это не означает, что уборка ни к чему не приведёт? Коридор всё равно исчезнет, и на его месте появится новый.

Губы Нейфилы на миг тронула грустная улыбка.

— Да. Госпожа упорствует, что рано или поздно мои усилия принесут плоды, однако… по-моему, её просто радуют чужие страдания.

С этим трудно поспорить.

Из-за того, что рабыня толком ничего не знала об аванпосте или слабых местах старухи, особой ценности как союзник она не представляла. Но я поймал себя на том, что рад поболтать с ней. Она до дрожи боялась меня, но иногда забывала об этом и отвечала почти спокойно.

С тех пор как я попал в аванпост, о нормальном общении пришлось забыть — не считать же за него монологи ведьмы во время пыток. И сейчас даже напуганная Нейфила воспринималась как приятный собеседник.

Воодушевлённый переменой к лучшему, я решил понести ведро вместо Нейфилы. Оно не было большим, но рабыня явно недоедала и тащила его с трудом.

Я протянул руку и коснулся пальцев Нейфилы, державших ручку. С громким вскриком девчонка отпустила ведро, и то грохнулось на ковёр, выплеснув воду.

— Т-ты дотронулся до меня! — выпалила рабыня, потирая ладонь с таким ошарашенным видом, будто я её как минимум поцеловал.

— Да, и что с того?

Нейфила коснулась россыпи кристаллов на щеке.

— Но… я… — Она выдохнула. — Наверное, ничего. Наверное, ты не… тебе не… Я тебе не отвратительна?

Вместо ответа я передёрнул плечами и подобрал ведро. Ситуация быстро становилась абсурдной. Мы торчали посреди заколдованного лабиринта, которым управляла сумасшедшая волшебница, измывавшаяся над Нейфилой сотнями разных способов, а я вообще угодил в монстра-людоеда. Трудно представить более нелепый вопрос.

Я внимательно осмотрел девушку. Взгляд вновь зацепился за кристаллы, выступающие из её кожи, — в полутьме коридора они отливали густым пурпуром, оттеняя и подчеркивая хрупкую бледность красивого лица.

Нейфилу такое внимание удивило, но я не стал ничего объяснять и зашагал дальше по коридору. Неожиданно всплыло воспоминание: Йелма отдергивает руку, лишь бы даже рукавом не коснуться старика Тоттера. Людей с кристаллами в этом мире явно недолюбливали.

Келья оказалась тесной комнаткой с двумя нишами, выточенными в стенах. В углу у входа валялось рваное тряпьё, из которого Нейфила подобрала мне драную пародию на рубаху. Я был согласен и на такое. В аванпосте царила прохлада, и прогулки без одежды вызывали довольно правдоподобные мурашки на коже.

Закончив с моим обустройством, рабыня наполнила ведро водой, имевший буроватый оттенок. Она текла из замшелого каменного желоба, вытесанного прямо в дальней стене.

В уборке я, само собой, не участвовал, но и далеко от Нейфилы не уходил. Вдруг ведьме захочется проведать нас?

Свободное время я посвятил развитию мускулатуры.

Попытки сходу изменить большие участки я отбросил. Тут нужно было действовать тоньше и глубже, начиная с незаметных глазу вещей.

Я укреплял мускулы —